Пятьдесят лет назад буржуазно-демократическое правительство Латвии совершило один из многих актов кровавого террора против борцов за свободу. 11 июня 1921 года по приговору военно-полевого суда расстреляли девятерых коммунистов, убили девятерых беззаветных защитников интересов трудового народа. Среди казненных были выдающиеся идейные бойцы рабочего движения, члены ЦК КПЛ Янис Шилф и Август Берце. Свое злодеяние националистические палачи совершили в самый темный второй час ночи у стены Рижской центральной тюрьмы. Под покровом темноты обезображенные тела героев свалили на повозку, отвезли на кладбище Матиса[1], скинули в яму, разровняли и утрамбовали песок, чтобы никто — ни родственники, ни друзья, ни товарищи — не нашли дорогую им могилу. Но у ночи зоркие глаза. Близкие, друзья, товарищи, комсомольцы нашли место упокоения героев борьбы за свободу народа, расстрелянных врагом, несли и возлагали на могилу красные гвоздики, из года в год вывешивали на кладбищенских липах красные флаги свободы, которые 20 лет призывали трудящихся продолжить дело павших героев — борьбу против эксплуататоров и насильников.
Жизнь и героическое дело павших не были напрасными. Социалистическая революция победила[2]. Советское правительство и освобожденный народ начертали на граните имена героев: «Члены Латвийской коммунистической партии (большевиков), казненные по приказу буржуазного правительства в Рижской центральной тюрьме в ночь с 10 на 11 июня 1921 года: Августс Берце-Арайс, член ЦК ЛКП(б), Янис Шилфс-Яунземс, член ЦК ЛКП(б), Петерис Алкснис, член ЦК ЛКП(б), Виллис Лидумс, Жанис Легздыньш, Фрицис Бергманис, Отто Эглитис, Эдуардс Куммерманис, Готфридс Миеркалнс».
В 1921 году буржуазно-демократический строй в Латвии переживал сильнейший кризис. Насильно оторванная империалистами от дуба России ветвь «независимой Латвии» не зеленела и не цвела. Широкие массы трудового народа страдали от коррупции и произвола государственных органов и полиции, от развала промышленности и самодурства эксплуататоров. Страдали и страдали до тех пор, пока не начали роптать. Многие тысячи безработных требовали работы и хлеба. Рабочие требовали повышения заработной платы, соблюдения восьмичасового рабочего дня и нормальных условий труда. В 1921 году в забастовках участвовало 8500 рабочих. Бастовали докеры, бастовали железнодорожники. Чтобы переломить ситуацию и покончить с забастовкой железнодорожников, правительство объявило военное положение. Бóльшая часть из 127 стачек проходила под руководством коммунистов, которые добились от властей частичного удовлетворения требований рабочих. 1 мая на улицы вышли десятки тысяч рабочих, скандировавших: «Долой правительство Ульманиса[3] и его протухших селедок!»[4]. Взметнулись транспаранты с оптимистическим лозунгом «Да здравствует Советская Латвия в Советской России!».
Бастующим рабочим швырнули несколько кусков хлеба, удовлетворив самые мелкие экономические требования, а штыки направили против Коммунистической партии. Буржуазное правительство приказало установить на крышах домов изготовленные к стрельбе пулеметы, а за заборами и воротами укрыть готовые к нападению отряды полиции и военных. Страх за вложенные и вкладываемые в Латвию капиталы заставил империалистические правительства требовать от своего сателлита твердости в борьбе с коммунистами. И профашистский кабинет Ульманиса—Берга незадолго до своего падения[5] встрепенулся, приказав политической охранке ликвидировать (в который раз!) КПЛ. Оставшиеся на службе со времен царской охранки специалисты по вырыванию ногтей (ценное наследство самодержавия, доставшееся демократии), старые и неисчислимые новые националистические провокаторы и шпионы устроили охоту на людей по всей стране. Число павших от националистического террора коммунистов до сих пор точно неизвестно.
В 1921 году кабинет Ульманиса—Берга, так же как сейчас южновьетнамские марионетки, пытался представить себя западному обществу как «сильное» и одновременно «демократическое» правительство[6]. Поэтому в целях укрепления буржуазной диктатуры разрешалось не только убивать коммунистов за «оказание сопротивления при аресте» или «при попытке к бегству», но и организовывались многочисленные судебные процессы над «коммунистическими террористами». По законам, унаследованным от царской России, за принадлежность к коммунистической организации, за издание, распространение и хранение нелегальной литературы грозили долгие годы каторги, но никак не смертная казнь. Чтобы казнить по приговору «демократического суда», соблюдая «законность», все два десятка коммунистов, арестованных в мае 1921 года в разных местах и при разных обстоятельствах — и в первую очередь членов ЦК Яниса Шилфа и Августа Берце, — их превратили в «террористов» и передали дело в военно-полевой суд. Сопротивлялись при аресте и прибегли к оружию пятеро коммунистов, из них четверо погибли в перестрелке с агентами охранки или умерли от ран в тюремной больнице. К обвинению в качестве «доказательств вины» двадцатки приложили четыре револьвера убитых и несколько десятков патронов. При аресте бывшего бойца-партизана, проведя обыск в его квартире, полиция нашла две старые винтовки и несколько ручных гранат.
Партия еще до подписания Советско-латвийского мирного договора (1 декабря 1920 года)[7] прекратила всякую партизанскую борьбу[8], потому что, как сказал на VII съезде партии Петр Стучка[9], надежда на скорое возвращение Советского правительства в Латвию несбыточна. Партия дала указание своим членам не иметь при себе оружия и не использовать его при провалах, так как нужно переориентироваться на долгую и трудную борьбу за симпатии большинства трудящихся и за их объединение под лозунгом установления советской власти. Все убитые и арестованные в мае вели лишь агитационную и пропагандистскую деятельность, а также были заняты на партийной организационной работе.
Оболгать коммунистов помогала буржуазная пресса, которая жирным шрифтом писала о запасах оружия, изъятых у коммунистов, хотя эти «запасы» не имели никакого практического значения. Куда более невосполнимой потерей были для партии люди, вырванные из ее рядов. Большой потерей стала и конфискация полицией 42 пудов печатного шрифта и немалого запаса коммунистической литературы. А две старые винтовки, несколько револьверов и гранат были лишь реликвиями времен партизанской борьбы, сбереженными для будущего музея революции[10].
Классическим документом глупости и преступного произвола буржуазных националистов является обвинительный акт Я. Шилфа, А. Берце и 18 других коммунистов. Конкретно в данном случае просматривается желание вызвать осложнения в отношениях с Советской Россией, чтобы таким образом заслужить благосклонность своих истинных хозяев — западных империалистов и их разведывательных служб. В приговоре военно-полевого суда «демократической» Латвии по делу Яниса Шилфа и других от 8 июня 1921 года сказано: «Латвийская коммунистическая партия и латвийская коммунистическо-террористическая боевая группа Кретуля, тесно связанные между собой узами нелегальной организации, работали в Латвии под началом Председателя Совета Народных Комиссаров Советской России Ульянова и членов Совета [Народных Комиссаров] Дзержинского и Зиновьева, целью которых было с помощью распространения агитационных прокламаций, нелегальной литературы и брошюр и с оружием в руках свергнуть государственный строй Латвийской республики». Офицеры и судьи буржуазной Латвии этим документом удостоверили свою политическую и юридическую безграмотность.
Среди двадцати подсудимых «коммунистических террористов» был один подросток и 10 женщин. 8 июня 1921 года военно-полевой суд (5 пьяных офицеров националистической армии) приговорили 19 обвиняемых к смертной казни, помиловав одного — помиловав с целью создать впечатление, будто суд что-то расследовал и обсуждал, а не просто формально завизировал приказ вышестоящего начальства. Для обмана и успокоения общественного мнения приговор утвердили лишь девятерым взрослым мужчинам, десять женщин и одного подростка помиловали, заменив смертную казнь на пожизненную каторгу.
Однако националисты опасались протестов общественности и вмешательства правительства Советской России, которое на основании мирного договора могло требовать обмена осужденных коммунистов на [арестованных в РСФСР] контрреволюционеров. Неизвестно точно, какое учреждение или персона запустило ложную информацию о помиловании всех осужденных «коммунистических террористов», но все крупнейшие газеты, включая центральный печатный орган оппортунистской ЛСДРП[11] «Социал-демократ», публиковали эту «новость» и не опровергали ее до тех пор, пока приговор не был приведен в исполнение. Лидеры социал-демократов знали, что осужденные коммунисты не террористы, знали, что коммунистическая партия принципиально не признает индивидуальный террор. Многие социал-демократы лично знали Я. Шилфа и А. Берце. Паулс Калныньш[12], будучи членом Контрольной комиссии Конституционного собрания, посетил тюрьму и своими глазами видел обезображенного пытками политической охранки Берце. Но никто из вожаков оппортунистов публично не протестовал против вынесенного девятнадцати коммунистам смертного приговора, социал-демократическая фракция не осудила с трибуны Конституционного собрания кровавый акт террора, направленный против коммунистов. И только тогда, когда девять беззаветных борцов рабочего движения оказались в могиле, латвийские меньшевики лицемерно объявили, что лично знали «фанатичных коммунистов» Я. Шилфа и А. Берце как людей, «на чьей совести не было никаких помыслов о насилии».
Когда Комиссариат иностранных дел РСФСР и советский посол в Латвии, выполняя указания В.И. Ленина, потребовали обменять осужденных коммунистов на русских контрреволюционеров, свергнутый премьер-министр Ульманис и только что назначенный Мейеровиц[13] лицемерно и подло обещали, оправдывались, а потом и «сожалели». Так же лицемерил «гуманист» президент Чаксте[14]. Мораль «демократического» «высшего общества» оказалась гнилой, с душком, лидеры социал-демократов оказались предателями интересов рабочих.
Несколько слов о павших героях.
Яниса Шилфа-Яунзема, городского рабочего, небольшого роста, худощавого, доброжелательного, с ясным открытым лицом, соратники характеризовали как одного из «самых образованных рабочих Латвии», который «лучше, чем кто-либо другой, умел воплощать в жизнь решения партии и непреклонно стоял на позициях ленинизма» (Я. Круминьш-Пилатс). Я. Шилф был великолепным организатором, устроившим несколько крупных подпольных типографий, в которых сам и работал. «Он не только редактор, издатель, печатник и наборщик “Цини”, но еще и секретарь партии» (П. Стучка). В буржуазной Латвии, в подполье, Я. Шилф организовывал и вел заседания ЦК партии и партийные конференции, был «главным нервом» организации (Я. Янеле).
|
Август Арайс-Берце, сын батрака, с виду очень серьезный и тихий, отважный партийный работник, для которого «никакие задачи не были сложными или невыполнимыми» (Нейманс-Горе). П. Стучка писал: «Арайс был не только помощником Яунзема, но еще и литератором, он взял на себя обязанности секретаря и кассира. Он был не только пропагандистом и печатником, но и писателем и поэтом». Берце был аскетически самоотверженным исполнителем трудной ежедневной партийной работы. Е. Эфертс-Клусайс пишет о нем: «А. Арайс только на этой великой работе партии по строительству нового мира может развивать и приумножать данные ему творческие способности и сам, будучи малым, стать частью большего».
А. Берце, будучи профессиональным революционером, литературе мог уделять лишь минуты отдыха, по большей части писал в тюрьме или ночью. В подполье буржуазной Латвии он перевел роман Э. Синклера «Джимми Хиггинс», дописал последние страницы рассказа «Смерть Менуса», сочинил несколько стихов. Его последняя публицистическая работа «Советская Латвия не умерла!» — посвященное трагическому дню 22 мая 1919 года[15] воззвание Рижского комитета КПЛ.
Убитые вместе с Я. Шилфом и А. Берце коммунисты Отто Эглитис, Вилхелмс Лидумс, Готфрид Миеркалн, Эдуардс Куммерманис и Жанис Легздыньш занимались транспортировкой, хранением и распространением нелегальной литературы, типографских шрифтов и портативных ручных типографских устройств. Эглитис и Лидумс были работниками Вецгулбенской железной дороги, Эглитис — участник революции 1905 года, отбывший шесть лет на каторге, Миеркалн и Куммерманис — рижские рабочие, в чьих квартирах подпольщики всегда находили безопасное убежище. Легздыньш был участником Гражданской войны, жил в Тукумсе. В период времени с 1919 по 1920 год, когда действовала партизанская группа Кретуля, он поддерживал связь между партизанами и Рижской организацией КПЛ, после прекращения деятельности партизан доставлял в Тукумс нелегальную литературу[16].
Последние двое расстрелянных 11 июня, Петерис Алкснис и Фрицис Бергманис, были солдатами армии буржуазной Латвии, состоявшими в военной организации КПЛ, в чью задачу входила коммунистическая агитация в войсках, обеспечение безопасности на собраниях и демонстрациях и борьба с провокаторами в рядах партии[17].
Пятьдесят лет прошло со дня смерти девяти коммунистов-героев, но сияние их образа не погасло и не погаснет в памяти народа, они снова и снова будут вдохновлять новые и новые поколения молодых коммунистов.
Комментарии
[1] Разумеется, кладбище не находилось в частном владении Матиса. Кладбище названо по имени церкви св. Матиса. Русское население именовало его Матвеевским.
[2] Автор имеет в виду события июня-июля 1940 г.: падение фашистского режима К. Ульманиса и провозглашение Латвийской ССР.
[3] Ульманис Карл Индрикович (Улманис Карлис Август Вилхелмс) (1877—1942) — латвийский правый политический и государственный деятель. По образованию агроном, после Февральской революции 1917 г. — один из основателей и руководителей националистической кулацкой партии Крестьянский союз. Премьер-министр марионеточного прогерманского Временного правительства Латвии. Исполнял обязанности премьер-министра до 17 июня 1921 г. Позже был премьер-министром в 1925—1926 гг. и с марта по декабрь 1931 г., занимал также различные министерские посты. 15 мая 1934 г. осуществил государственный переворот, в результате которого в Латвии был установлен типичный бауэрско-фашистский (кулацко-фашистский) режим. В 1936 г. сам себя назначил президентом Латвии, официально именовался «вождем» и «отцом нации». Заключил соглашение с СССР о вводе в Латвию советских войск в июне 1940 г., под напором мощных выступлений местного населения вынужден был в июле 1940 г. уйти в отставку. Выслан в Ставрополь, а затем в Туркмению. По дороге заболел дизентерией и умер.
[4] Оскорбительное прозвище Временного правительства Латвии. Возникло в связи с событиями 1919 г. Временное правительство Ульманиса было утверждено германскими войсками на оккупированной территории Латвии. Однако после установления в Риге власти Советов Временное правительство бежало в Лиепаю, под защиту германских штыков, но завязало контакты с Антантой. За это командующий германскими войсками генерал фон дер Гольц «сверг» Временное правительство и назначил вместо него «национальное правительство» во главе с А. Недрой. Временное правительство Ульманиса укрылось на пароходе «Саратов» под защитой военных кораблей Антанты. Только после того, как немцы оставили Ригу, оно 9 июля 1919 г. вернулось в столицу. В традиционно рыболовецкой Латвии все понимали, что за три месяца хранения на борту улов неминуемо протухнет (судов-рефрижераторов тогда не было).
[5] Временное правительство Латвии во главе с К. Ульманисом было вынуждено сложить свои полномочия 17 июня 1921 г.
[6] Статья была написана в 1971 г., когда у власти в Южном Вьетнаме находился генерал Нгуен Ван Тхиеу, сохранявший, с одной стороны, весь буржуазно-демократический антураж (многопартийная система, выборы, свобода печати и т.п.), а с другой — превративший эту буржуазную демократию в бутафорию (вплоть до того, что до президентских выборов 1971 г. была допущена всего одна кандидатура — сам генерал Нгуен Ван Тхиеу). В 1972 г. он ввел в стране военное положение, распустил все политические партии (кроме собственной Демократической), развязал массовые репрессии не только против сторонников партизан, но и против буддистов (генерал был католиком) и национальных меньшинств. В 1975 г. диктатура Нгуен Ван Тхиеу пала, Народные вооруженные силы освобождения (НСВО) Южного Вьетнама взяли Сайгон.
[7] Эта дата ратификации мирного договора. Сам договор был подписан в Риге 11 августа 1920 г.
[8] В 1919—1920 гг. в буржуазной Латвии действовала подпольная партизанская группа Кретуля, поддерживавшая постоянную связь с руководством КПЛ.
[9] Стучка Петр Иванович (1865—1932) — видный советский государственный и партийный деятель и деятель международного коммунистического движения. Родился в семье крестьянина. В 1888 г. окончил юридический факультет Петербургского университета, получил степень кандидата юридических наук, работал помощником присяжного поверенного. В революционном движении — с 1895 г., был редактором леворадикальной газеты «Диенас Лапа». В 1897 г. арестован, сослан на пять лет в Вятскую губернию. После ссылки — в Витебске, работал в местных социал-демократических группах. Руководил 1-м съездом социал-демократических организаций Латвии, на котором была создана Латышская социал-демократическая рабочая партия (ЛСДРП), был избран в ЦК ЛСДРП (июнь 1904). В 1905—1906 гг. активно боролся за объединение на территории Латвии ЛСДРП с РСДРП и создания Социал-демократии Латышского края (СДЛК). После Февральской революции 1917 г. — член Петербургского комитета РСДРП и большевистской фракции Петроградского Совета. Участник Октябрьской революции. С ноября 1917 по август 1918 г. — нарком юстиции РСФСР, затем — член Коллегии НКИД. В конце 1918 — начале 1919 г. — председатель Советского правительства Латвии. С марта 1919 г. — председатель ЦК КПЛ, член ЦК РПК(б). Член ВЦИК. С 1921 г. — заместитель наркома юстиции РСФСР, в 1923—1932 гг. — председатель Верховного суда РСФСР. Член Коммунистической академии, создатель и директора Института советского права, профессор МГУ. С 1919 г. — постоянный представитель КПЛ в Коминтерне, член Исполкома Коминтерна. С 1924 по 1932 г. — председатель Международной контрольной комиссии Коминтерна. Перевел на латышский язык I том «Капитала» К. Маркса. Похоронен в Москве, на Красной площади.
[10] Здесь автор повторяет одно из объяснений (в общем-то, дерзкого и даже издевательского характера), которое дали арестованные. Поскольку латвийское политуправление (политическая охранка) широко применяло зверские пытки, многие из подпольщиков носили с собой оружие, чтобы не сдаться врагу живым. Кроме того, в стране процветал ультраправый террор, обычные профсоюзные собрания, не говоря уже о демонстрациях, подвергались вооруженным нападениям протофашистских банд и нуждались в вооруженной же защите. В 1920—1921 гг. в Латвии не раз случались перестрелки между левыми (необязательно коммунистами) и ультраправыми.
[11] Латвийская социал-демократическая рабочая партия — меньшевистская, создана в 1917 г. исключенными из Социал-демократии Латышского края (СДЛК) оборонцами. Единственная легальная «рабочая» партия в первой половине 20-х гг. в Латвии. До 1928 г. — крупнейшая парламентская партия (в 1928 г. заметную часть голосов у ЛСДРП отобрала Рабоче-крестьянская фракция Сейма, за спиной которой стояла нелегальная КПЛ). В 1921 г. из ЛСДРП выделилась правая националистическая группа, вошедшая в буржуазное правительство. В 1924 и в 1927 гг. ЛСДРП участвовала в буржуазных коалиционных правительствах Латвии. Программно партия ориентировалась на австрийскую социал-демократию. После фашистского переворота Ульманиса ЛСДРП была разгромлена, вела незначительную подпольную деятельность под названием «Социалистическая рабоче-крестьянская партия», в этот период отказалась от антикоммунистической позиции и заключила с КПЛ договор о едином фронте. Прекратила существование в 1940 г.
[12] Калныньш Паулс (1872—1945) — видный деятель латвийской социал-демократии, председатель ЛСДРП в 1918—1924 гг. В революционном движении — с 1897 г., в Латышской социал-демократической рабочей партии — со времени ее создания, участник Революции 1905 г., заместитель редактора партийной газеты «Циня». Один из основателей в 1917 г. меньшевистской ЛСДРП. Президент Сейма Латвии в 1925—1934 гг. После фашистского переворота провел четыре месяца в тюрьме. Во время нацистской оккупации оставался в Латвии, принял участие в создании эфемерного Латвийского центрального совета, который планировал взять в свои руки власть после ухода немцев. В 1944 г., как последний президент Сейма Латвии, в соответствии с буржуазной конституцией, тайно утвердил себя главой Латвийской республики и издал распоряжение о формировании кабинета министров. После освобождения Риги советскими войсками эмигрировал в Германию, где и умер.
[13] Мейеровиц Зигфрид Анна (1887—1925) — латвийский правый политический и государственный деятель. Один из основателей в 1917 г. кулацкой партии Крестьянский союз. Министр иностранных дел во Временном правительстве К. Ульманиса. Премьер-министр Латвии с июня 1921 г. по январь 1923 г. и с июня 1923 г. по январь 1924 г. В августе 1925 г. погиб в автокатастрофе при загадочных обстоятельствах.
[14] Чаксте Иван Христофорович (Янис Крисапович) (1859—1927) — первый президент буржуазной Латвийской республики. По образованию юрист. В Революцию 1905 г. — сторонник автономии Латвии, депутат I Государственной думы от Курляндской губернии, примыкал к кадетам. В 1917 г. назначен комиссаром российского Временного правительства в Курляндской губернии. В 1918 г. заочно избран председателем Народного совета Латвии (буржуазный предпарламент), в 1919 г. избран председателем Конституционного собрания. С 1922 по 1927 г. — президент Латвийской республики.
[15] 22 мая 1919 г. войска фон дер Гольца прорвали фронт под Ригой и ворвались в латвийскую столицу.
[16] Ж. Легздыньш был руководителем Тукумской организации КПЛ.
[17] П. Алкснис и Ф. Бергманис были одними из руководителей военной организации КПЛ в Риге.
Опубликовано в журнале «Jautājumi un Atbildes», 1971, Nr. 10.
Перевод с латышского: Тимофей Настин.
Комментарии: Александр Тарасов.
Янис Киперс — советский латвийский историк.
