| Saint-Juste > Рубрикатор | Поддержать проект |
От нас требовали усердия, от нас требовали внимания.
Ради чего? Чтобы в итоге мы слонялись без дела.
Присоединяйся и ты к танцу оказавшихся лишними.
«Лос Присьонерос» [1]
Чили — страна молодых. 29,3 % чилийцев (3,8 миллионов) составляет молодежь в возрасте от 15 до 29 лет. Если верить статистике, положение сложилось беспрецедентное. Нынешняя молодежь — это поколение беби-бума 60-х — начала 70-х, с тех пор уровень рождаемости уже снизился, и поэтому подобная демографическая ситуация в Чили вряд ли повторится.
За шестнадцать лет военной диктатуры власти испробовали разные подходы, пытаясь выстроить стабильные взаимоотношения с этой внушительной прослойкой молодежи. С одной стороны, ее пытались интегрировать в систему, с другой — жестко прессовали как в социально-экономическом и культурном отношении, так и посредством репрессий и отлучения от политики. Именно поэтому оппозиционные авторитарному режиму политические силы единодушно считают молодежь наиболее пострадавшей от тирании социальной прослойкой. И в то же время именно она может стать самым мощным двигателем социальных перемен.
В 1987 году был проведен опрос, в котором приняли участие 529 молодых людей, окончивших в 1984-м естественнонаучные, гуманитарные и технические учебные заведения городской коммуны Ла-Систерна в Сантьяго, населенной представителями «среднего» и «низшего» классов. Задачей исследования было выявить, как сложилась их жизнь после выпуска. Выяснилось, что лишь треть добилась своей цели — продолжить высшее образование. Из устроившихся на работу 48 % получали меньше минимального оклада. Больше половины соответственно были недовольны положением на рынке труда и 41 % называли себя «неудачниками».
«Считаете ли вы свое положение несправедливым по сравнению с остальными чилийцами?» — спрашивалось в анкете, предлагаемой жителям Сантьяго. 35 % от общего числа респондентов ответили утвердительно. При этом среди молодежи в возрасте от 15 до 19 лет эта доля достигла 42 %, и лишь 28 % считали наоборот. «Какими словами вы описали бы свои ощущения по этому поводу?» — спрашивали у группы молодежи из [социальных] низов. «Разочарование, безнадежность, бессилие, ненависть, обида, страх, недоверие, апатия, смятение, одиночество, давление», — гласили ответы. В этом отношении все результаты опросов единодушны — по сравнению со взрослыми молодежь резче критикует ситуацию в стране и свое собственное положение; обладает, по собственным ощущениям, меньшими возможностями; с меньшим оптимизмом смотрит в будущее и громче протестует против сложившейся ситуации.
Молодежь с горечью сознает, что впереди ее ждет безрадостная жизнь, что ее удел — вечно «слоняться без дела и пинать балду». По этой же причине молодые люди лишены возможности отселиться от родителей, что чревато внутрисемейными конфликтами. Надежды, возлагавшиеся на образование, рухнули. Работу найти нельзя, а если что-то и находится, то ниже уровня квалификации. К социальной маргинализации добавляется сегрегация территориальная: отсутствие средств существования не дает молодым людям вырваться из побласьонов (бедных кварталов). Город, в котором они живут, зачастую представляется чем-то далеким, существующим лишь в СМИ.
Ни государство, ни общество не могут предложить им пути выхода. От властей они видят лишь притеснение — подавление протестов, разгон собирающихся на углах компаний, ярлыки отщепенцев, обвинения в несостоятельности… Власть в их глазах всегда имеет волчий оскал. Давление они ощущают и со стороны родителей, обвиняющих сыновей в дармоедстве и неспособности пополнить семейный бюджет, а дочерей — в том, что беременеют незамужними.
Эти молодые люди с раннего детства живут в обстановке социального и семейного неблагополучия — они не понаслышке знают, что такое увольнения и сокращения, ссоры между родителями, экономическая нестабильность. Большинство недополучило признания и поощрения, необходимого на каждом этапе эмоционального созревания, и это не раз аукнется им во взрослой жизни. Они чувствуют, что у них отобрали молодость и право на существование. Это не просто громкие слова: из тех, кто сегодня кончает жизнь самоубийством, 42 % находится в возрасте от 15 до 25 лет.
24 сентября прошлого года [2] Патрисио Эйлвин [3] на митинге, организованном оппозиционной молодежью, пожелал, чтобы «выпускников больше не обрекали слоняться без дела». В этой связи «Согласие партий за демократию» [4] разрабатывало комплекс административных мер, призванных частично откликнуться на молодежную проблематику с целью ограничить и смягчить разрушительные последствия для поколения молодежи.
Сформулированная специальной комиссией Молодежная программа «Согласия партий за демократию» была утверждена группой молодых специалистов, связанных с альянсом Социалистической партии и христианских демократов. Согласно источникам из рядов христианских демократов, технократический уклон в программах этого альянса, игнорирующего существование социально-политических молодежных объединений, привел к постоянным конфликтам с Молодежным движением за демократию (альянсом политически активной молодежи в составе «Согласия»). Однако всё указывает на то, что планы и программы, разрабатываемые Комиссией молодежных программ, правительство Эйлвина намерено претворить в жизнь.
В общих чертах это программа гражданского участия, призванная «вовлечь молодежь в городскую и общественную жизнь», программа переквалификации и трудоустройства для молодого поколения, которая будет воплощаться в тесном сотрудничестве с Министерством финансов и Министерством труда, на основе договоров с неправительственными организациями и предпринимателями; программа по борьбе с наркотиками, рассматривающая среди прочего переоборудование молодежных центров, созданных диктатурой, в «Центры интеграционного развития»; каникулярную программу для малоимущей молодежи и, наконец, создание Домов молодежи в разных районах Сантьяго и в провинциях (этот пункт пока под вопросом из-за недостатка финансирования).
Правительственным инструментом воплощения этих программ в жизнь выступает Национальный институт молодежи, пришедший на смену Национальному секретариату молодежи, работавшему при диктатуре. Предполагается, что этот институт проработает какое-то время без соответствующей законодательной поддержки со стороны нового Конгресса. 8 февраля Эйлвин со своими советниками назначил ответственных за Национальный институт молодежи — после тернистых закулисных переговоров между христианскими демократами и Социалистической партией (а также разными фракциями внутри нее). В результате руководителем стал Фелипе Ортега, специалист по государственному администрированию, из молодежных христианских демократов (бывший председатель Федерации студентов Института профессиональной подготовки в Осорно), а президентом — Серхио Гарсия, экономист из Союза социалистической молодежи (бывший спикер Молодежного движения за демократию). Согласно комментарию из политических кругов, Гарсия был представителем самых умеренных секторов Политической комиссии Социалистической молодежи при Альмейде [5]. В настоящее время он выступает одним из активных сторонников арратизма [6] в Союзе социалистической молодежи. Не исключено, что именно Гарсии и Ортеге поручат назначить остальных участников команды Национального института молодежи, поэтому будущий политический состав этой организации предположить нетрудно.
С другой стороны, молодежные христианские демократы сформулировали концепцию «перевеса» Молодежного движения за демократию — посредством создания коалиции молодежных политических сил в правительстве под названием Молодежное объединение за демократию. Оно будет работать в тесной связке с Национальным институтом молодежи в том, что касается претворения в жизнь планов и программ, а также разработки направлений деятельности. Условия данного соглашения обсуждались в течение февраля в политических молодежных кругах, однако, по некоторым сведениям, с рядом левых сил договориться не удалось.
Параллельно обсуждается создание Молодежного демократического форума — в соответствии с решениями Национального слета молодежи, состоявшегося в ноябре 1989 года в Вальпараисо. Молодежный форум станет открытой площадкой обмена мнениями для политически активной молодежи любого толка, а также подготовит почву для учреждения Национального совета молодежи, независимого от государства и правительства, охватывающего все молодежные силы, действующие в социальной, экономической и культурной областях. Невыясненным остается, насколько молодежные политические силы центристского толка готовы стимулировать появление такого инструмента, учитывая, что преобладающая тенденция состоит как раз в растущем подчинении молодежного движения правительству и государству.
«В любом случае, — заявляет Гонсало Гальдамес (руководитель Федерации старшеклассников Сантьяго), — для самых молодых очевидно, что вне зависимости от принимаемых наверху решений важно не отказываться от возможности организоваться в независимой, автономной форме, снизу, «с земли», чтобы продолжать борьбу за наши права, которые мы сможем завоевать лишь собственными руками».
Комментарии
[1] «Лос Присьонерос» — чилийская музыкальная группа, созданная в 1983 году и получившая популярность во время пиночетовской военной диктатуры за злободневность текстов и содержавшуюся в них социальную критику. Выражение «слоняться без дела» (дословно — «пинать камни») из песни «Танец лишних» стало синонимом вынужденного безделья выпускников вузов.
[2] 1989-го.
[3] Эйлвин Асокар Патрисио (р. 1918) — чилийский политический и государственный деятель. Один из основателей Христианско-демократической партии Чили (ХДП), в 1950—1970-е годы несколько раз избирался председателем ХДП. Представитель правого крыла в партии, боролся с правительством Альенде, поддержал военный переворот. До 1980 года сотрудничал с диктатурой, затем перешел в оппозицию. Президент Чили в 1990—1994 годах. В этот период поддался шантажу Пиночета и закрыл расследование против экс-диктатора и его сына по обвинению в финансовых махинациях («дело пиночеков»).
[4] «Согласие партий за демократию» — коалиция левоцентристских политических партий в Чили, созданная в 1988 году.
[5] Альмейда Медина Клодомиро (1923—1997) — чилийский политический и государственный деятель, представитель левого крыла Социалистической партии Чили (СПЧ). В 1950-е годы был министром труда и горнорудной промышленности Чили. В правительстве С. Альенде — министр обороны и иностранных дел. Генеральный секретарь СПЧ с 1979 по 1989 год. После переворота 1973 года арестован, подвергнут пыткам, заключен в концлагерь на острове Доусон. Под международным давлением освобожден, выслан из страны. В 1987 году тайно вернулся в Чили, арестован, был в заключении до 1988 года. После падения диктатуры — председатель Объединенной социалистической партии (1989—1990), в 1990—1992 годах — посол Чили в СССР, затем в Российской Федерации. После возвращения в Чили до конца жизни — декан факультета социологии Университета Чили. Социалистическая молодежь Чили — молодежная организация СПЧ, объединяла юношей и девушек от 14 до 30 лет. Пользовалась значительной автономией от партийного руководства, занимала позицию левее СПЧ в целом.
[6] Арратизм — течение в социализме, получившее название от имени Хорхе Аррате, бывшего министра и президента Социалистической партии Чили.
Опубликовано в газете «Пунто финаль» (Сантьяго-де-Чили), 26 февраля 1990.
Перевод с испанского Марии Десятовой.
Комментарии Марии Десятовой и Александра Тарасова.
Эстебан Торрес — чилийский журналист.