| Saint-Juste > Рубрики | Поддержать проект |
«Коммунистическая партия обращается к народу: каждый — на своем боевом посту!» Это — заголовок на всю первую полосу «Сигло», газеты чилийских коммунистов, утром вторника 11 сентября.
У меня до сих пор с собой последний легальный выпуск этой ежедневной газеты компартии, купленный тем утром — спустя несколько минут после того, как Хосе Мигель Варас, директор службы теленовостей, разбудил меня телефонным звонком, чтобы сказать спокойным голосом несколько слов: «Восстал флот. Они заняли Вальпараисо и Пуэрто-Монт».
Сейчас, когда я перечитываю этот призыв чилийских коммунистов, я не вижу в нем изъянов ни в ясности анализа, ни в твердости политических обязательств. «Коммунистическая партия обращается к городским рабочим, к народу, ко всем демократическим силам, со страстным и неотложным призывом: каждый должен занять свое место в борьбе и быть готовым отвергнуть реакционный план свержения конституционного правительства, план, который будет осуществляться в ближайшие дни. Путчисты смогли опасно продвинуться вперед. Более того, руководство Христианско-демократической партии объединилось с теми, кто требует свержения правительства, предлагая им формулы, которые внешне прикрыты флером демократичности и даже конституционности». И далее: «В тот решительный момент, который мы переживаем, Компартия выражает, прежде всего, свою веру в действия рабочих и народа и призывает каждого занять свое место в борьбе и укрепить союз между рабочими и народом, отбросив любые второстепенные разногласия». В заключение призыва формулируется важное политическое предложение: «Существует — его можно найти — по-настоящему демократическое решение: мы можем перейти к народному волеизъявлению посредством плебисцита».
Призыв коммунистов, обнародованный в момент, когда социальный кризис в Чили достиг кульминации, показывает, что Компартия отдавала себе отчет в серьезности и близости опасности, и выражала волю к борьбе и вместе с тем была готова к диалогу с оппозицией, что отняло бы у зачинщиков переворота любое оправдание или «демократическое» прикрытие. «Правовое» прикрытие государственного переворота и преподнесение его как необходимой меры для того, чтобы избежать полного краха в стране, — вот первое, что нам предъявляют правые, когда мы пытаемся найти ответ на вопрос: почему путчисты так быстро добились успеха.
Давайте вспомним особенность чилийской ситуации: три ветви власти, расколотые и борющиеся между собой. Исполнительная, то есть президент республики и правительство, назначенное им; парламент, который в Чили занимался исключительно критикой правительства; судопроизводство, осуществлявшее административный надзор. Первая ветвь представляла альянс народных сил; в двух других доминировала оппозиция, на которую и поставили реакционные заговорщики.
Депутаты и сенаторы от центра и правых, в особенности в последние месяцы, вели вместе с парламентскими верхами неистовую обвинительную кампанию против правительства. И к этому добавилась критика, неоднократно высказанная с трибуны Верховного суда в отношении отдельных аспектов деятельности правительства Альенде. Значительная часть общества была убеждена в том, что народное правительство систематически нарушает закон и конституцию. Обвинения и резолюции подобного рода, исходившие от двух последних ветвей власти, противопоставлявших себя исполнительной, сегодня кажутся трагически гротескными и выявляют слепоту и лицемерие тех, кто их в то время поддерживал, — и главное их значение в том, что таким путем был спровоцирован глубокий и неизлечимый кризис государства и подорван авторитет правительства.
Представление о том, что такое порядок и законность, утрачивало смысл, или, вернее сказать, приобретало новый смысл — такой, какой ему придавали те, у кого в руках были более мощные и более качественные средства пропаганды. Созданию атмосферы анархии и запланированного хаоса, кроме того, способствовали террористические акты, большинство из которых были кровавыми и имевшими серьезные последствия для населения, а также искусственная организация спекуляции и «черного рынка». В итоге была начата забастовка владельцев автотранспорта — с тем, чтобы бросить вызов президенту республики и его министрам.
Качественно трансформировалось также и то, что на первых порах было полемикой о демократии и особенностях президентской республики. В этой полемике, даже в наиболее острые моменты, принимало участие все общество, выражая в преобладающем большинстве уважение к Сальвадору Альенде как к президенту и к его политическим решениям. Но по прошествии времени коллективные и политические требования, обращенные против правительства, становились все более запутанными — вплоть до момента, когда у наиболее активной части мелкой и средней буржуазии возникло убеждение в единстве этих требований. Противникам «Народного единства» не удалось убедить общество в диктаторском характере президента Альенде, но удалось убедить часть общества, что президент осуществляет легальный государственный переворот. Таким образом, вопреки намерениям самого Альенде, он был выставлен в виде нарушителя закона, оскорбляющего традиционные демократические убеждения среднего чилийца.
Это ощущение кризиса закона оказало воздействия даже на народные массы, поддерживавшие президента Альенде, породив всплеск экстремистских или необоснованных требований и разрушая способность политиков объединяться в защиту демократии, а значит, и законного правительства, а значит, и в защиту социальных достижений власти рабочих.
Идея неизбежности силовых решений, основанных на отождествлении силы с необходимостью, проникала в массовую психологию, порождая, в том числе, и настроения политической апатии и фатализма, что не могло не уменьшить способность широких слоев, занимавших разные социальные и политические позиции, дать отпор перевороту.
Усилия Альенде по преодолению этой ситуации осуществлялись по двум направлениям: диалог с христианскими демократами, главной оппозиционной партией, и введение представителей вооруженных сил в правительство — в качестве гарантии мощи и единства нации. Эти две силы — политическая и военная — привели к неудаче демократическую инициативу Альенде: это была политическая игра, в которой многие ходы были заранее заготовлены. Разумеется, те руководители христианских демократов, которые утверждали, что они защищают демократию, отказывая народному правительству в любой форме поддержки и доверия, сегодня имеют возможность поразмыслить о допущенной ими фатальной ошибке.
Формирование двух министерств с участием высокопоставленных военных и назначение глав родов войск и корпуса карабинеров на министерские посты было рискованным шагом со стороны президента: вовлечение военных самого высокого ранга в дела правительства, с одной стороны, усиливало исполнительную власть, а с другой — выглядело как признание ограниченности сил и авторитета «Народного единства» [1]. Исключительность описанной ситуации вполне могла быть интерпретирована как подтверждение сомнительной легитимности политики и действий народного правительства. В этот момент особенно важным стал вопрос, способны ли к самостоятельным действиям меньшинства, существовавшие как в вооруженных силах, так и в ХДП — меньшинства, которые понимали и поддерживали предложения Альенде. Если бы эти меньшинства смогли выступить с самостоятельной позицией, эффективность наличия конституционной, демократической, антипутчистской альтернативы (притом «не марксистской»), позволила бы придать убедительность политике национального союза, предложенной Альенде. Такое поведение меньшинств могло бы вызвать серьезную поломку в уже запущенной машине переворота. Отсюда — важность предложения плебисцита, сделанного коммунистами, и над которым президент Альенде работал в ту неделю, что предшествовала вторнику 11 сентября. Это предложение, несмотря на ситуацию, серьезно накалившуюся после «маленького путча» 29 июня [2], еще могло дать обществу путь выхода из кризиса и обеспечить эффективное сотрудничество с силами, принадлежащими к блоку противников [«Народного единства»].
Но заговорщики не позволили, чтобы альтернатива созрела: они вмешались, насильственно не допустив плебисцит. Левые же потратили много драгоценного времени в поисках общей линии действия. В коалицию «Народное единство» входили три партии (коммунисты, социалисты и радикалы) и четыре движения, три из которых были порождены левыми отколами от ХДП. Существовало также МИР, не входившее в правительственную коалицию, но и не относившееся к правой оппозиции. Разногласия и противоречия внутри «Народного единства», к которым добавлялась постоянная публичная полемика, вели к снижению веса и авторитета правительства, а без этого партии «Народного единства» не могли достичь твердого соглашения с ХДП.
Для реакционеров и фашистов, замаскированных и нет, которые уже давно готовили заговор, наступил благоприятный момент. И они им воспользовались. Они умели ждать и подготовили ситуацию, когда идею переворота приняло большинство военных — в качестве «императива по отношению к отечеству» или как «меньшее зло». Особенно часто к этому последнему доводу прибегали при идеологической обработке тех влиятельных кругов общества, которые первоначально стояли на центристских позициях.
За эти изменения, произошедшие в общественном мнении, реакционные военные должны в первую очередь — среди других буржуазных политиков — благодарить председателя Сената Эдуардо Фрея, бывшего президента республики, лидера и основателя ХДП. В результате была создана благоприятная для их планов политическая атмосфера, позволившая скрепить союз трех родов вооруженных сил (ВМФ, ВВС и сухопутные войска) с карабинерами и внутри каждой из этих сил. Оставалась препятствием фигура генерала Пратса, командующего вооруженными силами Чили, который являлся противником вмешательства и участия военных в политике. Когда внутренние противоречия в армии, симулированные событием, кажущимся на первый взгляд незначительным (демонстрация под окнами дома генерала Пратса десятка жен высокопоставленных военных чинов), достигли кульминации, было устранено и это последнее препятствие [3]. Был открыт путь к тому, чтобы чилийская армия силой уничтожила конституционный порядок.
Среди военных, пошедших по этому пути, были такие, кто не имел никаких убеждений и просто подчинялся приказам. Были такие, кто верил, что военный переворот — это «восстановление демократии», «попранной» Альенде. Очень быстро они были втянуты в худшие преступления и «повязаны кровью». Республика в Чили была варварски растоптана фашистскими методами и по фашистским образцам.
По возвращении из Чили, ноябрь 1973.
Комментарии
[1] 9 августа 1973 г. С. Альенде провел реорганизацию кабинета и объявил о создании «правительства национальной безопасности», в котором командующий сухопутными войсками генерал К. Пратс занял пост министра обороны, командующий ВМФ адмирал Р. Монтеро — министра финансов, командующий ВВС С. Руис — министра общественных работ и транспорта, генеральный директор Корпуса карабинеров Х.М. Сепульведа — министра освоения земель. 29 августа Альенде назначил на пост министра финансов контр-адмирала Д. Арельяно, а на пост министра горнорудной промышленности — генерала Р. Гонсалеса. Создание «правительства национальной безопасности» вызвало разногласия в самом «Народном единстве»: МАПУ расценило его как «недопустимую уступку правым». Такой же точки зрения придерживалось МИР.
[2] Речь идет о «Танкасо» — «пробном» мятеже части 2-го бронетанкового полка под командованием майора Р. Супера и при участии фашистских отрядов «Патриа и либертад». Мятежники пытались взять штурмом президентский дворец, но неудачно. Путч был подавлен за три часа.
[3] Генерал К. Пратс подал в отставку 23 августа — после организованных против него провокаций и кампаний клеветы, под нажимом правого генералитета, заявившего, что дальнейшее пребывание Пратса на посту командующего может вызвать раскол в вооруженных силах Чили. Вместе с генералом в отставку ушли его сторонники: генеральный директор Корпуса карабинеров Х.М. Сепульведа и начальник учебных заведений вооруженных сил генерал Г. Пикеринг, а затем и командующий ВМФ адмирал Р. Монтеро.
Опубликовано в газете «Унита» 7 ноября 1973.
Перевод с итальянского Ивана Гусева под редакцией Александра Тарасова.
Комментарии Александра Тарасова.
Гвидо Викарио — итальянский журналист и переводчик, корреспондент газеты «Унита» в Чили. После военного переворота арестован, но благодаря международному давлению был отпущен на свободу. Автор книги «Военные и политика в Латинской Америке» (Militari e politica in America Latina, 1978) и, в соавторстве с Луисом Майрой, книги «Перспективы латиноамериканских левых: шесть диалогов» (Perspectivas de la izquierda latinoamericana: seis diálogos, 1991).