2 января этого года рабочие государственной сталелитейной компании «Бритиш стил корпорейшн» объявили забастовку. В начале февраля она распространилась и на частные заводы. Длившаяся три месяца всеобщая стачка английских металлургов, первая с 1926 года, была ответом на антирабочий курс правительства консерваторов, на его попытки «обуздать» профсоюзы с помощью новых драконовских законов и «оздоровить экономику» за счет массовых увольнений и укрепления позиций частного капитала.
Знакомясь с обильной информацией об этой стачке, мы намеренно остановились на зарисовке из буржуазной газеты «Санди таймc». Подтекст ее традиционен, если не сказать банален, для подобных органов печати: рабочие, мол, обеспечены, чего им неймется?.. Но в данном случае автор дает возможность самим рабочим ответить на этот «сакраментальный» упрек. И они отвечают...
Редакция «Ровесника»
|
Все мужчины семейства Рейнольдсов, если не считать Джона, — сам старик Джек Рейнольдс, уже вышедший на пенсию, его сыновья Оуэн и Патрик и их взрослые сыновья, — так вот все три поколения мужчин в этом семействе связали свою жизнь с металлургическими заводами Южного Уэльса. Только Джон завел свое дело — ночной клуб неподалеку в Суонси и, говорят, процветает в отличие от своих старших братьев, Оуэна и Патрика.
Джек Рейнольдс пошел четырнадцатилетним пацаном на лудильный завод в родном Порт-Толботе. Это было в 1920 году. В таком же возрасте на тот же завод поступил его старший сын, Оуэн. Это было в сорок втором. Элан, сын Оуэна, встал рядом с отцом у прокатного стана шесть лет назад. Сегодня[1] пошла одиннадцатая неделя, как отец и сын не получают зарплаты: они бастуют. Причем, как бы ни кончилась забастовка, обоих ожидает увольнение, и они это знают.
В Порт-Толботе на «Бритиш стил корпорейшн» работают одиннадцать с половиной тысяч человек. Компания объявила, что их число придется сократить почти наполовину. По всему Южному Уэльсу увольнение грозит двенадцати тысячам металлургов. Но эта беда, если она произойдет, металлургами не ограничится. Начнется цепная реакция увольнений в отраслях, которые зависят от сталелитейной промышленности, и тогда в очереди за пособием по безработице прибавится еще от пятидесяти до ста тысяч человек. В Южном Уэльсе только и разговоров, что о неизбежной «деиндустриализации» и возврате к отчаянию и лишениям двадцатых и тридцатых годов.
Само название того исторического кризиса — «великая депрессия» — отражало его характерную черту: пассивность, спад. Людям пожилым те времена вспоминаются больше как период вынужденного безделья, чем бурных выступлений. Зато сегодня сколько-нибудь серьезное покушение на жизненный уровень рабочего чревато иной реакцией.
Джек Рейнольдс хлебнул на своем веку горечи изрядно, а все ж тоскует по былому. Я спросил, как отразилось пережитое на его политических убеждениях, превратило ли его в социалиста. Старик съехидничал: «Нет, в роялиста».
Его сыновья называют себя «социалистами, идущими по середине дороги», то есть умеренными. Я нашел их интересными, умными собеседниками, мыслящими трезво и без предубеждений. Скажем, они достаточно терпимо относятся и к королевской семье, и даже к некоторым консерваторам.
Зато куда деваются их мягкий тон и каламбуры, когда речь заходит о враге. При одном упоминании о Маргарет Тэтчер и министре промышленности Ките Джозефе вспыхивает настоящий пожар ненависти. То-то, вспоминают они, досталось Киту недавно, когда он наведался в Южный Уэльс: закидали его тухлыми яйцами, и поделом.
Патрик и Оуэн говорят, что позиция правительства в вопросе о металлургической промышленности сталкивает их с «середины дороги». И сталкивает не просто влево (то есть всего лишь к «политике»), а к чему-то отчаянному, а то и противозаконному.
«Мы не буяны, — говорит Патрик. — Отец учил нас быть вежливыми, относиться с уважением к другим людям. Но мы, боюсь, последнее поколение, которое воспитано в таком духе. Когда я говорю, что не будет бунта — пока, во всяком случае, — я имею в виду только мое поколение. Но я не могу говорить за молодежь. Посмотрите, что делается вокруг. Не забывайте, что мы каждый божий день своими глазами наблюдаем насилие. Оно нам с ложечки подается прямо в комнате, у телевизоров».
Патрик чувствует, что похожие настроения зреют во всем Южном Уэльсе. «Мне трудно описать это предчувствие, но я знаю, что прав.
Это все равно что увидеть в пабе[2], где-нибудь в уголке, группу печальных людей. И не спрашиваешь их ни о чем, а знаешь: кто-то у них в семье только что умер... Я молю бога, чтобы Тэтчер слезла со своего боевого коня, пока не поздно».
Рейнольдсы живут в унылом районе домов-коробочек, выстроенных муниципалитетом после войны. Ковыряться в земле жители Порт-Толбота, как видно, не привыкли. Газоны и палисадники похоронены под асфальтом, чтобы было где ставить автомобили. Впритык к подъезду Оуэна стоит автомобиль с жилым прицепом, Эти машины и то, что есть в доме у Рейнольдсов и других рабочих, составляют предмет умиления для дам из шикарных пригородов Лондона: глядите-де, мы же говорили, что в Англии с бедностью покончено.
В квартире Оуэна вы увидите цветной телевизор, телефон, светлую красивую мебель, зеркало в позолоченной раме (сувенирное изделие в честь одного успеха уэльских регбистов на международном турнире), бар, заставленный бутылками. У Патрика тоже есть бар. «Вы, чего доброго, решите, что в Порт-Толботе бар есть в каждой квартире», — смеется Оуэн. Я было так и решил.
«Увы, — говорит Оуэн, — все эти роскошества — так, пыль в глаза. И тают на глазах». Содержимое бара — то, что было недопито в прошлом году, когда Оуэн справлял юбилей свадьбы. Телевизор взят напрокат, автомобиль, увы, тоже. Оуэн в свои пятьдесят с лишком лет только начинает учиться вождению. Он работает в железнодорожном маневровом депо. Последние десять недель живет на заработок жены. Она занимается утомительным и однообразным делом — штампует металлические колпачки для бутылок виски.
«Вам может показаться, что я прилично обеспечен. Ну как же, вырастил детей, имею телевизор и радиолу. А если разобраться? Я не разгибаю спину с четырнадцати лет и что накопил — про черный день? Ноль целых, ноль десятых. Крыша над головой, и та мне не принадлежит».
Как он работает? Посменно, в разные часы дня и ночи, на двадцать восемь календарных дней приходится двадцать один рабочий.
Картину он нарисовал, прямо скажем, невеселую. Ну хорошо, спрашиваю, но по сравнению с отцом-то разве вы не как принц живете? Его ответ, по сути, подытожил в нескольких словах теорию, изложенную недавно социологом профессором Питером Таунсендом в толстенной книге: «Любое поколение рабочих хочет жить лучше, чем предыдущее».
Он коротко изложил, так сказать, социальную историю семьи Рейнольдсов. Его дед был углекопом, но хотел уберечь сына от работы под землей и устроил парня на лудильный завод. Джек стоял на горячей прокатке. Гнул щипцами раскаленный металл, а самого холодный пот прошибал — так было страшно. Сын Джека, Оуэн, пошел было работать рядом с отцом, но тот сказал, как отрезал: завод большой, найдется для тебя занятие поинтересней. И Оуэн стал машинистом паровоза. Сын Оуэна, Элан, — весовщик. Хорошая работа, даже стул есть. Другой сын учительствует в школе.
Оуэн показал фотографию молодого человека, позирующего у маневрового паровоза: «Ваш покорный слуга в пятьдесят восьмом году. Ждет не дождется, что вот-вот из-за поворота выглянет обещанное процветание». И процветание вроде бы пришло, только вот ненадолго. В шестидесятых годах Оуэн, как и другие, стал неплохо зарабатывать[3], жизнь сулила ему долю более светлую, чем отцовская. В ту пору можно было и на развлечения не жаться особенно — приглашать гостей и ходить в гости, бывать в дансинге, путешествовать, ну, правда, не за границу.
Братья Рейнольдсы не желают мириться с тем, чтобы та пора так и осталась пиком процветания для рабочего класса Англии, чтобы в будущем рабочие довольствовались меньшим. Но разве, говорю, пятьдесят лет назад рабочие в Южном Уэльсе не довольствовались гораздо меньшим? Оуэн отвечает, что старая история не повторится. «Тогда были другие времена, по-другому все воспринималось. Если кругом одни нищие, то нищих вроде и нет. Только когда увидишь богача, хлопнешь себя по лбу: «Ба, да я же нищий!» А в те годы в Порт-Толботе богачами и не пахло».
Сегодня в каждом доме Порт-Толбота светятся телеэкраны, а на них сцены насилия, которыми так обеспокоен Патрик, перемежаются с кичливым показом богатства и удовольствий, кои богатство доставляет. Забастовщики и безработные коротают свои длинные дни, естественно, у телевизоров. Нашу беседу прервал приход мастера из телеателье. «Почините вы его, бога ради», — Оуэн кивнул на телевизор. По его тону было ясно, что ослепший экран того и гляди вызовет домашнюю революцию. А пока мастер копошился в телевизоре, из радиоприемника журчал монолог, уснащенный страстными придыханиями. Местная коммерческая станция «Суонси саундз» уговаривала всех, кто ее слышит, не теряя времени поспешить в магазин «Суонси», чтобы обставить свои комнаты «элегантной роскошью» от фирмы «Суонси».
Их детство в тридцатых годах прошло при свечах и керосиновых лампах. Те трущобы давно снесены. Еще в пятидесятые годы даже холодильник считался роскошью. Теперь братья признают, что не мыслят себе жизни без того, что у них есть.
Еще один пункт в наш список внесло поколение внуков Джека Рейнольдса: право иметь собственное жилье. Об этом праве много и горячо распространялась в предвыборных речах госпожа Тэтчер[I]. Оуэн и Патрик живут в муниципальных домах и, даже если им придется сесть на пособие по безработице, смогут осилить квартплату — восемь фунтов стерлингов в неделю[4]. Но многие молодожены Порт-Толбота, обзаведясь собственным жильем в кредит, выплачивают по закладным сто пятьдесят фунтов в месяц. Такую сумму в случае перехода на пособие по безработице им не потянуть. Кое-кто из этих молодых людей поверил, что госпожа Тэтчер искренне печется о жилье для тех, кто в нем нуждается, и проголосовал на прошлогодних выборах за консерваторов. Они горько просчитались и теперь вне себя от обиды. «Достоинство рабочего человека» и «демократия владеющих имуществом» — пустые фразы для человека, потерявшего работу. Чем, кроме работы, он может подкрепить свое достоинство? А по закладным тем временем взыскивают. А платить нечем...
 |
Все-таки 24-летний Элан не прочь влезть в долговую кабалу, только бы иметь собственное жилье. «Это же недвижимость, ее можно передать детям. Не поймите так, что я из снобизма ворочу нос от муниципальных домов. Но я хочу жить лучше, чем отец. Разве это не естественно?»
Дед Элана этими прожектами сбит с толку. Он-то, наслушавшись того, о чем мне говорили Патрик и Оуэн, начал опасаться, как бы в будущем не стало похуже, чем в его времена. «Э, в твои времена было совсем худо, папа, — говорит Оуэн. — Вспомни, как мы бедствовали».
«Зато как держались друг за друга, — не сдается старик. — Все за одного, все были как соседи». Он смотрит в окно. Там, среди растерзанных ветром пучков травы, торчит указатель; площадь Гойи. (Оуэну достался не менее поэтичный адрес: площадь Жасминов.) «Вы не поверите, — усмехается старик, — но типу, который проектировал наш район, дали за это орден Британской империи пятой степени».
Элан только что вернулся с дежурства в пикете на металлургическом заводе в Эссексе. Перед этим он неделю стоял перед воротами завода в Ширнессе. «Не поколошматили вас дубинками?» — спрашивает дед.
«Не просто дубинками, — отвечает Элан, — было похуже». Он видел, как рабочих швыряли наземь и избивали ногами. Элан не скрывает, что был потрясен этим побоищем.
Элана почти наверняка уволят по принципу: первым выгоняют последнего, то есть новичка. Он собирается отложить пособие по безработице на взнос за будущий дом. А как же с последующими платежами? «Попробую устроиться на новый завод Форда в Бриджэнде. Уж его-то не закроют». Элан слышал, что завод набирает две с половиной тысячи рабочих. А желающих пятнадцать тысяч.
Примечания редакции журнала «Ровесник»
[1] Очерк появился в «Санди таймс» 9 марта этого года.
[2] Паб (сокращение от Public House) — пивная, бар, закусочная.
[3] В те годы в Англии, как и в ряде других развитых капиталистических стран, наблюдалась сравнительно благоприятная конъюнктура, и правящие классы пошли на кое-какие уступки в удовлетворении требований трудящихся. Однако уже в начале 70-х годов начался кризис, ударивший прежде всего по рабочему классу.
[4] 1 Фунт = 1 рубль 50 копеек.
Комментарий
[I] Неолиберальное правительство Тэтчер развернуло кампанию по приватизации муниципального жилья. Неолибералы исходили из того, что владелец недвижимости становится мелким собственником и, следовательно, должен гарантированно приобретать мелкобуржуазную (а не пролетарскую) психологию. Поскольку выкупить квартиры большинству рабочих было не по карману, приватизация сопровождалась широким предоставлением жилищных кредитов. Расчет оказался верным: те рабочие, кто попал в кредитную ловушку, в основном опасались бунтовать, боясь потерять работу и вслед за этим лишиться жилья из-за невозможности выплатить кредиты. Впрочем, к 1991 году каждый седьмой промышленный рабочий, согласившийся на приватизацию жилища, не смог выплачивать по кредитам и потерял «свое» приватизированное жилье, пополнив ряды бездомных или переселившись в гетто.
Перевод с английского Б. Климанова.
Комментарий А. Тарасова.
Опубликовано в журнале «Ровесник», 1980, № 8.
Иллюстрации из газеты «Санди таймс».
Иэн Джэк (р. 1945) — британский журналист и писатель.
От редакции Saint-Juste.narod.ru:
Кто сказал, что британцы флегматичны и хладнокровны? Когда надо, они могут быть очень зажигательны и импульсивны.
Например, когда узнали о смерти Тэтчер, которую вся страна (кроме богачей и лижущих им зад «интеллектуалов» и журналистов) называет «Сукой» (иногда «Ведьмой», но это всего лишь — из соображений приличия — замена первой буквы в слове bitch).
Даже наши «большие СМИ», насквозь неолиберальные, не смогли скрыть радости британского народа в связи со смертью Суки. Мы публикуем доказательства этой радости.
На фото — говорящие надписи на плакатах, транспарантах, воротах. Тэтчер припомнили не только отобранное у школьников молоко, но и отнятую у целого народа надежду. Ей припомнили бойню при Оргриве в 1984-м, трагедию в Хиллсборо в 1989-м и знаменитую фразу «Нет никакого общества».
Британское общество напомнило о своем существовании.
Британцы отпраздновали смерть Тэтчер
 |
Жители сразу нескольких городов Великобритании, включая Лондон, отпраздновали смерть «железной леди» Маргарет Тэтчер. Акция в Бристоле закончилась столкновениями с полицией
Москва. 9 апреля. INTERFAX.RU — Сразу в нескольких городах Великобритании, включая Лондон, прошли акции, посвященные празднованию смерти бывшего премьер-министра страны Маргарет Тэтчер. Акция в Бристоле закончилась столкновениями с полицией.
В Бристоле шестеро сотрудников полиции получили ранения при разгоне порядка 200 демонстрантов, праздновавших смерть «железной леди», сообщила во вторник британская газета Daily Telegraph.
Стражам порядка пришлось вмешаться в празднование смерти Тэтчер после того, как в полицию поступило сразу несколько звонков от местных жителей, обеспокоенных поведением празднующих. По словам соседей, участники мероприятия швырялись различными предметами, а также начали баловаться с огнем. Когда полицейские попросили разбушевавшихся бристольцев разойтись, последние в ответ начали кидаться банками и бутылками. Полиции пришлось применить щиты и дубинки.
В результате столкновений пострадали шестеро полицейских, один из них даже был доставлен в больницу. Полицейская машина также пострадала от рук ненавистников покойной Тэтчер. По меньшей мере, один из демонстрантов был задержан за нарушение общественного порядка с применением насилия.
Подобная акция также прошла в южном предместье Лондона Брикстоне, где в ночь на вторник собрались около двухсот человек, после того, как об акции было объявлено в социальной сети Facebook. Кто-то из демонстрантов поменял на здании кинотеатра Ritzy объявление о предстоящей премьере, выложив буквами «Маргарет Тэтчер мертва, ха-ха-ха». Собравшиеся скандировали: «Мэгги, Мэгги, Мэгги, мертва, мертва, мертва».
Акция в столице проиграла бристольской по уровню беспорядка: полиция задержала всего лишь двух участниц, которые подозреваются в краже со взломом одного из магазинов, отмечает Guardian. А в центре Лондоне на Трафальгарской площади все прошло очень мирно: люди просто пили шампанское.
В шотландском Глазго отпраздновать смерть «железной леди» пришли более 300 человек. Они собрались на городской площади Сент Джордж, где пели, танцевали и играли на музыкальных инструментах. Городская администрация открестилась от акции, отметив, что она не была санкционирована, и призвала жителей не принимать в ней участие.
В Facebook была запущена кампания по продвижению на первое место в музыкальные чарты песни Ding Dong! The Witch is Dead (Дин-Дон! Ведьма мертва — ИФ).
Фото Reuters
Британская полиция разогнала праздновавших смерть Маргарет Тэтчер
 |
Британская полиция разогнала митинг, участники которого праздновали смерть Маргарет Тэтчер. Чтобы покончить с подобным проявлением чувств, сотрудникам правопорядка пришлось применить силу.
Беспорядки произошли в районе Брикстон. Десятки людей вышли на улицы и начали откровенно праздновать новость о смерти Железной леди. В руках они держали плакаты оскорбительного содержания, самым цензурным из которых был «Маргарет Тэтчер умерла. Ура!».
После прибытия полицейских демонстранты начали закидывать их различными предметами, однако в целом ситуацию быстро удалось вернуть под контроль.
 |
Похожие события произошли и в Глазго, где около 300 человек устроили шумное празднование на одной из центральных площадей. Они распивали шампанское и запускали воздушные шары. «Она была бессердечной женщиной, которая разбила нам сердце», — заявил генеральный секретарь местного профсоюза шахтеров Дэвид Хоппер.
Отметим, что даже среди членов парламента нашлись те, кого новость о смерти М.Тэтчер обрадовала. «Тэтчер называла Нельсона Манделу террористом. Я сам это видел. Пусть она сгорит в аду», — написал в своем микроблоге депутат парламента от Брэдфорда Джордж Гэллоуэй.
М.Тэтчер известна своей жесткой политикой, направленной на сворачивание социальных программ. В Брикстоне полиция в 1981 г. жестоко подавила бунты людей, недовольных отменой дотаций и отказом властей выдавать бесплатное молоко. В Шотландии М.Тэтчер настроила против себя шахтеров, которых она оставляла без работы, закрывая непрофильные, по мнению экспертов, рудники.
 |
На митинге противников М.Тэтчер в Лондоне задержаны 16 человек
15.04.2013, Лондон 00:01:04 На митинге, который организовали на Трафальгарской площади в Лондоне противники скончавшейся экс-премьера Великобритании Маргарет Тэтчер, полицией задержаны 16 человек, сообщает Press TV.
По данным полицейского управления Большого Лондона, большинство из задержанных остаются в центральном участке полиции. На них составлены протоколы за нарушение общественного порядка, нападение на офицеров полиции и нахождение в состоянии алкогольного опьянения в общественном месте.
«Она была ужасным человеком», — сообщил журналистам бывший шахтер Дэйв Дуглас, который также пришел на центральную площадь британской столицы. «На севере Англии, в Шотландии, Уэльсе, Мидлендсе люди отмечают тот факт, что ее больше нет. Мы никогда не разделяли того, что она сделала для нашего сообщества, нашей промышленности, наших профсоюзов», — добавил он.
Всего в мероприятиях на Трафальгарской площади принимают участие несколько сотен человек.
М.Тэтчер умерла 8 апреля 2013 г. Она стала первой женщиной, кто возглавил кабинет министров Соединенного Королевства, находясь в должности с 1979 г. по 1990 г. Критика М.Тэтчер связана с проводимой ею жесткой социальной и экономической политикой, которая предусматривала массовую приватизацию, сопровождавшуюся увольнениями рабочих и служащих. Наибольшую известность получили забастовки горняков в 1984 г. против закрытия ряда убыточных шахт. М.Тэтчер отказалась пересматривать свою политику, и в 1985г. профсоюзы шахтеров де-факто смирились со своим поражением.
Шесть полицейских в Бристоле пострадали при разгоне празднования смерти Тэтчер
09.04.2013, 15:19
В Бристоле около 200 человек собрались, чтобы отметить смерть экс-премьера Великобритании Маргарет Тэтчер, при разгоне «вечеринки» пострадали шестеро полицейских, сообщает Sky News.
Полиция попыталась утихомирить празднующих, в ответ в них полетели бутылки и алюминиевые банки.
Также уличные «вечеринки» прошли в Белфасте и Лондондерри — крупнейших городах Северной Ирландии. В Дерри мужчина кинул в полицейского, пытавшегося усмирить толпу, бутылку с зажигательной смесью.
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
