Аннотация
|
Венесуэла, как и Россия, постоянно находится перед угрозой «майдана». Направляемая из Вашингтона венесуэльская оппозиция раз за разом стремится провести сценарий государственного переворота — начиная с февраля 2014 года, когда на другом континенте — в Европе, на Украине — случилась «радикализация» на ул. Грушевского. Кем и как сдерживаются эти попытки? Ответ — боливарианскими «колективос», главной опорой правительства Мадуро. В переведенной ниже статье подробно описаны эти организации — результат подлинной самоорганизации гражданского общества Венесуэлы: показано, чем они живут, каковы их идеалы, к чему стремятся и т.д. Их опыт — опыт гражданского сопротивления — нужен России, но у нас о них практически ничего неизвестно. В Киеве «Евромайдан» победил, в России и Венесуэле, будем надеяться, этот сценарий не пройдет.
Андрей Пятаков
Сарриа, народное баррио Каракаса[1]. В довольно мрачном на вид ангаре, где теней не меньше, чем ясности, лампочка бросает трепещущий свет на изображения президента Уго Чавеса, Симона Боливара и Иисуса Христа. Черные ветровки, темные очки из-под козырьков столь же черных кепи — вид членов коллектива «Ричард Маркано», у которого мы в гостях, навевает легкое беспокойство. Мы поясняем свое впечатление их «команданте» Карлосу Гутьерресу. Оппозиция приравнивает «коллективы» к формированиям парамилитарес[2], и действительно, такая манера одеваться могла бы напомнить зловещих чернорубашечников «Волонтерской милиции национальной безопасности» — вооруженного крыла режима Бенито Муссолини[3]. «Это будет покрепче, — усмехается наш собеседник, прежде чем снова стать серьезным. — Думаю, каждый придает цветам тот смысл, который ему больше подходит. Черный — это сердечная скорбь; в нашей культуре этот цвет не означает зла». Он указывает на белую звезду, вделанную в красный логотип на его груди: «Красный — это кровь, пролитая нашими мучениками, нашими освободителями, нашими товарищами, которых убили безоружными». Так бывало в эпоху до прихода к власти Чавеса, когда социальное движение подвергалось репрессиям. После минутного размышления он продолжает: «Оппозиция говорит, что мы прибегаем к насилию, но их ударные группы, которые с февраля сеют хаос, носят белые одежды — символ любви и мира!»
 |
Когда мы меняем среду и атмосферу, выходя вновь под ослепительно яркое солнце, эти фигуры, в сумраке вызывавшие тревогу, обретают другое измерение: это отцы и матери семей, молодые люди, которые шутят и громко хохочут, шагая вприпрыжку. Но всякий советник по коммуникации заметил бы, что череп на их значках не слишком приятен.
 |
После смерти Чавеса многие думали или надеялись, что «Боливарианская революция» его не переживет. Избрание его наследника Николаса Мадуро в апреле 2013 г. незначительным большинством (50,61 %) после консолидации власти на муниципальных выборах 8 декабря, выигранных Объединенной социалистической партией Венесуэлы (ОСПВ) и ее союзниками с результатом 48,69 %, давшим им 76,42 % муниципалитетов (оппозиция получила тогда 39,34 %), выглядело издевательством. С февраля 2014 г. экстремистские круги запустили операцию по дестабилизации; образом их действий была организация «гуаримбы» — баррикад, перекрытия дорог, горящих автопокрышек[I]. Эта волна насилия унесла 43 жизни, сотни людей были ранены. Правительственные репрессии? Только отчасти: большинство жертв не принадлежало к оппозиции — например, шестеро национальных гвардейцев, охранявших порядок, погибли от пуль. Любопытно, что именно в Майами, в штате Флорида, 1 января 2014 г. злобная антикастровская газета «Нуэво эральд», не опираясь ни на какие конкретные факты, под заголовком «Коллективы — чавистский порядок и террор в Венесуэле» дала первый залп по «виновникам» кризиса, который… еще не начался: «Они — насильственное лицо боливарианской революции, преступники, поддерживаемые режимом, чтобы запугивать гражданское общество и при случае выполнять грязную работу». С тех пор международное сообщество мастеров клеить стандартные ярлыки не перестает осуждать «вооруженные банды» или «социалистические милиции», будто бы сеющие террор безнаказанно.
 |
Руководители коллектива «Антимантуанос»[4], созданного на возвышенности Ла-Пастора, — Хесус Гарсиа и симпатичная Пача Гусман — заведомо производят впечатление обычных людей. «Коллектив, — объясняет улыбающийся Гарсиа, — это способ жить, работать, это почти семья, связанная общей целью — строить Революцию». Никто из них двоих не носит формы. Пача Гусман уточняет: «Наши символы — на муралях[5], которые мы рисуем в баррио вместе с детьми». Их коллектив, родившийся в 2012 г., связан с коммунальным советом, обеспечивающим местное самоуправление; его приоритет — молодежь. Футбол, баскетбол, фотография, рисование на шелке, киносъемка. «Это очень важно: кино используется как средство воспитания, мы выступаем перед фильмом, призывая к организации». Какой у них масштабный проект на будущее? Оба хохочут: в помещении, которое им выделил коммунальный совет, будет не тир для обучения стрельбе из «калашникова», а школа искусств!
Некоторые из этих групп — самые демонизируемые — возникли в 60-е — 70-е гг., иные из них берут начало от вооруженной борьбы. Тогда у них было нарицательное имя «ньянгарас» (синоним революционеров). Коллектив «Али Примера»[6] в баррио Монте-Пьедад возник в 1989 г. после массовой бойни «каракасо»[II]. В начале 2000-х гг., сразу после прихода к власти Чавеса, появился другой тип народной организации — «Боливарианские кружки». Некоторые из них существуют до сих пор, но динамика «процесса», как его теперь называют, привела к более глубокой мобилизации рабочих, крестьян, индейцев, студентов и вообще граждан посредством знаменитых «коллективов», которые есть теперь по всей стране.
 |
Мы снова в Каракасе, в одном из барриос, чуть ли не повисшем на склоне подобно акробату. Сорок репродукторов, установленных в различных стратегических пунктах, одновременно извещают о предстоящих мероприятиях: «Не забудьте — сегодня, в 15:00, проводится прививка домашних животных». В помещении коллектива «Ла-Пьедрита» (по названию баррио) дежурный по имени Дуглас с гордостью показывает нам жилье, предназначенное для неимущих тяжелобольных, приезжающих из внутренних районов страны для лечения: «Мы их размещаем, кормим, если надо — их перевозят на машинах скорой помощи». Угловатая женщина, с виду крестьянка, кивает в знак благодарности: «Мой малыш страдает церебральным параличом. Первый раз приехать в Каракас совсем не легко. На счастье, они пришли на остановку автобуса искать меня. Вот уж месяц я здесь».
В нескольких метрах очень худой мужчина, с глубоко запавшими глазами и усеянным пятнами старости лбом, входит в «приют достоинства имени Лины Рон»[III]. Со стойки волонтеры выдают дымящиеся паром тарелки с едой «бездомным», нашедшим здесь кров. Дуглас, сжимая кулаки, поясняет: «Раньше их презрительно называли “нищими” и отбрасывали на обочину общества. Следуя политике, проводимой нашим товарищем-рабочим Николасом Мадуро[IV], мы отстаиваем ту идею, что сможем найти им место в обществе, просто психологические трудности обрекли их на долгую изоляцию». Здесь каждый день выдается 250 обедов за счет государства. Поев, некоторые из «получателей помощи» идут в «рабочие сады» общины и там, ловко держась на склоне, возделывают салат, свеклу, лук и другие овощи.
 |
Мы знаем, что недостаток безопасности в Каракасе — не легенда. Хотя здесь есть оттенки[V]. Этим занимается и Пача Гусман в Ла-Пасторе: «До боливарианской революции убивали из-за пары ботинок. Такого уже нет. Насилия стало больше из-за наркотиков, из-за столкновений между бандами. Но в наших местах организация народа заставила их отступить».
Коллектив в Сарриа возник 12 ноября 2013 г. в итоге ассамблеи коммунального совета, посвященной именно недостатку безопасности. «Это требование народа, — уточняет Гутьеррес. — Были запущенные зоны, где грабили, разбивали машины, нападали на людей. Теперь мы вернули себе эти места, превратили их в парки отдыха для детей, и баррио их охраняет». Коллектив Ла-Пьедрита принадлежит к Фронту коллективов «Серхио Родригес». Зоркий и сильный Дуглас, с приемником-передатчиком на поясе, отвечает за обширный участок. «Мы сознаем, что еще очень недостает полицейских. В коридоре от Каньо-Амарильо до Ла-Сильсы в общей сложности 17 коллективов и 35 коммунальных советов, безопасность гарантирована. Если возникает какая-то проблема, люди приходят в действие, ведь с общиной у нас полный контакт. Мы знаем, кто есть кто, кто жертва и кто преступник».
Он выдерживает паузу и поглядывает на нас с насмешливым видом, опережая готовый возникнуть вопрос: «Не-чависты не против этой работы, раз она обеспечивает мир и спокойствие. В наших народных барриос есть оппозиционеры, но не ультра!»
Ультраконсервативные иерархи католической церкви на алармистский манер заявляют устами председателя Епископальной конференции Диего Рафаэля Падрона Санчеса: «Эти радикальные группы контролируют в крупных городах целые бедняцкие барриос, где зачастую нет ни полиции, ни правосудия»[VI]. От имени правительства это опровергает министр внутренних дел Мигель Родригес Торрес[7]: «Город Каракас разделен на квадранты[VII]. Коллективы сами не ведут патрулирование с оружием. То, что делается с их участием, — это сети информации. Если происходит преступление, если кто-то замешан в торговле наркотиками, коллектив информирует силы безопасности». Он подчеркивает без экивоков: «Сетей информации много». Действительно, мы не заметили больше одного человека, вооруженного пистолетом, ни в одном из пятнадцати коллективов, в которых бывали часто импровизированно, — от самых «мягких» до самых радикальных. Но не стоит забывать, что за этим надо следить, как за закипающим молоком. 9 августа 2013 г. в огромном бетонном комплексе прихода[VIII] баррио «23 января» — историческом бастионе повстанцев, где открыто выражают солидарность с Революционными вооруженными силами Колумбии (FARC) и «палестинскими братьями», — 97 коллективов добровольно сдали властям, в рамках закона о разоружении, порядка ста пистолетов, карабинов и другого боевого оружия. Освальдо Каника, руководитель Революционного движения Тупамарос[8], загадочно улыбаясь, говорит: никто не может поклясться, что все оружие исчезло из барриос.
Но в изображении Девы Марии на одной из стен в Ла-Пьедрите «калашников» символически сменился на «маленькую синюю книжечку» — Конституцию. «Мы отказались от оружия, так как верим в революционный процесс и в нынешнее правительство, — уточняет Хосе Одрема, богатырского вида команданте коллектива «5 марта» с бритой головой и сорванным голосом. — Что сказал наш лидер Мадуро? Что если мы хотим защищать Революцию, то должны вступить в Боливарианскую милицию[9]. Вот и я — милисиано, тут нечего скрывать».
Мы опять должны остерегаться инерции европоцентристского мышления. Здесь этот термин не вызывает ассоциаций с полицией гестаповского подчинения, охотившейся с 1943 г. за евреями и бойцами французского Сопротивления. В историческом прошлом Венесуэлы, в январе 1797 г., некто Симон Боливар поступил кадетом в шестую роту батальона милиции «Бланкос» долин Арагуа, что стало прелюдией к героическому завоеванию независимости, осуществленному им позже. С тех времен милиция, в различных формах, сопровождала историю нации. Боливарианская милиция, созданная Чавесом 13 апреля 2005 г. — в годовщину своего возвращения в президентский дворец после того, как в 2002 г. его похитили участники переворота, — имеет задачей поддерживать Национальные боливарианские вооруженные силы (FANB) в случае агрессии и для этого обучает, готовит и организует «интегральную оборону» страны. Состоящая из добровольцев, проходящих по выходным военное обучение, милиция организуется офицерским корпусом вооруженных сил.
Это понятие «вооруженного народа» или «гражданско-военного союза» может вызвать шок в странах, давно не сталкивавшихся ни с какой попыткой дестабилизации. Но тот, кто знаком с современной историей Латинской Америки, не забудет горячих дебатов, последовавших за свержением Хакобо Арбенса (Гватемала, 1954) и Сальвадора Альенде (Чили, 1973). Надо ли было вооружить народ перед лицом неминуемой опасности? А в процессе «покорения» Соединенными Штатами сандинистской Никарагуа тогдашние «контрас» (контрреволюционеры) обнаруживали очевидные черты сходства с нынешними колумбийскими парамилитарес. В Каракасе сделали выбор: социалистический проект не может выжить без способности защищаться. Парадоксальным образом, это еще более верно, если ставка делается на демократию.
Итак, молодые и не очень молодые люди — почти все члены коллективов — входят в состав армейского резерва численностью примерно в 500 000 человек, похожего на те, что существуют во Франции, Швейцарии, Испании, Канаде, Соединенных Штатах (848 000 человек), Чили, Аргентине и т.д., хотя там они не называются милицией. Сформированные эндогенной культурой, руководители коллективов иногда носят титул «команданте». Некоторые из них, в прошлом военные, участвовали в попытке переворота, предпринятой Чавесом 4 февраля 1992 г.; их подчиненные носят форму — от самой стандартной (в стиле охранников торговых центров) до самой разрозненной.
С тех пор, как меньшинство, даже самой оппозиции, стало проводить манифестации, коллективы мобилизовались. «Здесь не терпят гуаримбы[10], — признает Гутьеррес из Сарриа. — Мы не позволим, чтобы нас похищали в нашем же баррио. У всех есть право устраивать манифестации, выходить на улицу и отстаивать свои права. Но не обезглавливать мотоциклистов (протягивая тонкую стальную проволоку на уровне роста человека), не стрелять в голову ни в чем не повинному человеку (такая участь постигла нескольких с 12 февраля)». Государственный канал «Венесолана де Телевисьон», который уже захватывали и отключали от эфира во время переворота 2002 г., столкнулся в мае с попыткой гуаримбы перед своими помещениями. «У нас есть связь, и она жизненно важна, — рассказывает Одрема. — Община соседей нас предупреждает. Мы спускаемся вниз вместе с другими коллективами, и, видя, что мы идем, “фашисты” убираются прочь». Ла-Канделариа — баррио в самом центре столицы — тоже испытала немало вторжений. По словам Луиса Кортеса, ветерана «4 февраля» и команданте коллектива «Боевой собор», реакция была такая же: «Нам пришлось выйти защищать товарищей, которых не выпускали из машины. Мы отвлекли внимание и смогли взять ситуацию под контроль»[IX]. Насколько оправданно называть «парамилитарес» тех, с кем можно регулярно шутить такие шутки? «Наш сектор, наш отличительный знак, вполне узнаваем. Не то, что у оппозиционеров, которые в Альтамире, в Эль-Атильо (зажиточные кварталы) сеют насилие, скрывая лица под капюшонами».
Во время самых насильственных столкновений полицейские и гражданские (с обеих сторон) открывали огонь. Вопреки частым утверждениям, будто «военные банды, именуемые коллективами, проносились на мотоциклах, стреляя на поражение по всем, кто попадался»[X], нет убедительных оснований приписывать им ни одной реальной жертвы. 12 февраля в числе первых погиб, при запутанных и до сих пор не проясненных обстоятельствах, один из их руководителей — Хуан Пабло Монтойя, координатор Революционного секретариата Венесуэлы, объединяющего более ста коллективов[XI]. Можем добавить: не будь коллективов, ситуация была бы бесконечно более опасной…
В народных баррио у всех хорошая память, и попытка переворота в апреле 2002 г. до сих пор как кость в горле. Будущий министр внутренних дел был тогда офицером действительной службы и национальным координатором Боливарианских кружков (БК) — «кем-то вроде политкомиссара», уточняет он с улыбкой. Те кружки, как и нынешние коллективы, были окрещены оппозицией «кружками террора», испытав тяжелую кампанию демонизации. Торрес вспоминает: «В те дни 12 и 13 апреля, пока Чавес был в плену, я держал связь между товарищами командирами батальонов (лояльными военными) и членами БК, которые проводили массовые манифестации. Тысячи раз звонил по телефону, чтобы координировать выступления, но также чтобы избежать насилия: ведь, несмотря на огромную ярость, которую все мы чувствовали, все было сделано под мирным давлением улицы. Ни в какой момент БК не применяли оружие, и положение было восстановлено».
12 лет спустя история повторяется. Перед лицом оппозиции, которая снова отказывается уважать результат голосования, все громче звучат многочисленные, чересчур гневные голоса: чаша терпения переполнилась. Те так ничего и не поняли: «Если народ почувствует необходимость выйти на улицу, чтобы защитить процесс, он это сделает так же, как 13 апреля» (2002 г.). Подобная ситуация очень легко может обернуться к худшему.
«Когда в феврале началось насилие правых, — говорит нам министр внутренних дел, — мы собрали все коллективы, разных направлений, и сказали им: “Будьте спокойны, власти государства сумеют выправить ситуацию”». На всех собраниях коллективов, как и на том, где мы присутствовали 7 июня, в бывшей казарме столичной полиции, использовавшейся при IV Республике[11] для репрессий, раздаются ответственные голоса, напоминающие об основополагающих принципах: «Наше оружие — прежде всего Конституция. Любое другое оружие должно использоваться только для законной защиты нашего процесса, это должно быть ясно всем товарищам». И действительно, как комментирует Эрнесто Вильегас, министр по преобразованию Большого Каракаса, народ, сознавая свою силу, «сохранял и сохраняет спокойствие, дисциплину и организованность, подчиняя эмоции разуму. В то же время руководители коллективов остаются в контакте с властями».
Искусственно затеянные и продолжаемые дебаты на тему предполагаемого насилия препятствуют всякому размышлению о подлинной природе и многообразии коллективов. Хотя многие из них действительно могут считаться придатками власти: «Мы с нашим президентом Мадуро!» — другие проявляют себя как более автономные, более независимые. «Быть чавистами не значит “принадлежать правительству”». Политический процесс по определению небыстр, неустойчив, не прямолинеен, полон как бесспорных достижений, так и ошибок и просчетов. «Наша критика, — доверительно говорит нам Гильермо Луго (коллектив «Али Примера»), — доходит до ОСПВ через альтернативные СМИ, сети, семинары, форумы, собрания…» Перед собранием 7 июня, на котором присутствовал министр Вильегас, один из командантес говорил нам не без гордости: «Мы воспользуемся моментом, чтобы дать государству вдохнуть кислорода».
Министра встретили горячим приветствием, когда же он закончил официальное выступление, то при виде застывших в ожидании руководителей понял: пора действительно «говорить о стране». «Некоторые политики до сих пор не поняли, что они здесь для того, чтобы служить народу, — рассуждал Кортес, один из видных командантес. — Мы в них нуждаемся. Мы каждый день ведем настоящее сражение против бюрократии и против блокады СМИ, в том числе и наших, государственных СМИ. Руки у нас связаны, так как это революционное правительство нас не слушает, Эрнесто. Мы хотим, чтобы было создано министерство взаимодействия с социальными акциями. Хотим, чтобы министры чувствовали свою связь с народной властью. Хотим…»
В самом центре столицы Кортес и его коллектив «Боевой собор» устроили свою штаб-квартиру в цементном складе старого торгового центра Самбиль, реквизированного в 2010 г. для временного размещения 1 400 семей (5 200 человек), пострадавших от разрушительных ливней и наводнений[XII]. С видом законного удовлетворения он рассказывает о проделанной работе: «Мы собрали бездомных товарищей и тех, у кого в семье есть наркоманы, разъяснили им программы Департамента заботы о гражданине. Мы также устроили в школу беспризорных уличных детей». В данный момент он со своим маленьким «войском» пытается хоть немного навести порядок в длинной очереди, выстроившейся перед «Макдональдсом» к правительственному грузовику, с которого продают кофе по очень низкой субсидируемой цене.
В элегантном квартале Чакао, где правые хотят снести традиционный рынок, чтобы построить торговый центр, коллектив борется за то, чтобы «защитить культурное достояние нации». Сотни других коллективов в разных местах занимаются политическим образованием, культурой вообще и афро-венесуэльской или индейской в частности, спортом, музыкой, разъяснительной работой с мотоциклистами (чья неправильная манера вождения — кошмар для автомобилистов), здравоохранением, образованием, благоустройством жилья. Есть коллектив 200 женщин, строящий дом в Каракасе на авениде Франсиско де Миранды[XIII]. Пача Гусман из Ла-Пасторы подытоживает: «Мы даем людям возможность участвовать в демократии того типа, который призывал строить Чавес, — отличном от того, когда только приходят голосовать и ждут, что всем займется правительство».
Но откуда же столько ненависти к ним? Возле зданий баррио «23 января» Хуан Контрерас, зам. депутата от ОСПВ и руководитель Координационного комитета «Симон Боливар», заламывает руки в отчаянии: «Оппозиция не выносит того, что люди защищают процесс. Вот ей и надо заклеймить, изобразить преступниками социальные организации, выросшие в огне Боливарианской революции, такие, как общины жителей, коммунальные советы, и прежде всего коллективы — ведь они не что иное, как организованный народ».
Примечания
[I] Maurice Lemoine, «Stratégie de la tension», 20 февраля 2014, воспоминание о бунтах (http://www.medelu.org/Strategie-de-la-tension-au).
[II] Подавление народного восстания в Каракасе 27 февраля 1989 г., когда погибло, по официальным данным, 300 человек, скорее же всего — порядка 3000.
[III] Лина Рон — одна из лидеров наиболее радикального крыла чавистского движения, умерла 5 марта 2011 г.
[IV] Нынешний президент Венесуэлы в молодости был водителем автобуса и профсоюзным активистом.
[V] С января по июль 2014 г. в десяти барриос Каракаса, подчиненных новой Национальной боливарианской полиции, преступность снизилась на 33% по отношению к тому же периоду прошлого года. См.: Ciudad Caracas, 11 июля 2014.
[VI] El Nacional, Каракас, 15 февраля 2014.
[VII] Зоны интенсивного патрулирования полиции.
[VIII] Приход (parroquia) — низовая политико-территориальная единица; в Каракасе их насчитывается 32.
[IX] 4 февраля 1992: восстание Чавеса против президента Карлоса Андреса Переса.
[X] Slate.fr, Париж, 21 февраля 2014.
[XI] Вначале в его гибели обвиняли одного сотрудника Боливарианской службы национальной разведки (SEBIN), теперь — другого руководителя коллективов Эрмеса Баррера Ниньо, который настаивает на своей невиновности.
[XII] Сейчас там еще проживают 34 семьи (около 300 человек), остальные уже получили новое жилье.
[XIII] См. «Construyendo un sueño en manos de mujeres…», 28 мая 2014 (http://www.mpcomunas.gob.ve/construyendo-un-sueno-en-manos-de-mujeres/). http://www.medelu.org/Les-colectivos-venezueliens-du, http://www.medelu.org/_Maurice-Lemoine_.
Комментарии переводчика
[1] Баррио (исп. barrio — «квартал») — в Венесуэле: название бедняцких районов Каракаса и других крупных городов, первоначально возведенных «самостроем» на склонах холмов и гор или на месте бывших казарм.
[2] «Парамилитарес» (исп. paramilitares) — в Латинской Америке: крайне правые полувоенные формирования фашистского типа, выступающие в роли террористических «эскадронов смерти». Наиболее активно действуют в Колумбии, откуда проникают и в Венесуэлу.
[3] Поскольку фашистские чернорубашечники не носили ни кепи, ни темных очков, описанную атрибутику скорее можно сравнить с «униформой» организации «Черные пантеры» в негритянских гетто США конца 60-х — начала 70-х гг. и отчасти с формой партизан Национального фронта освобождения Южного Вьетнама, оказавшей на тех несомненное влияние.
[4] «Мантуанцами» в Венесуэле времен Боливара называли представителей плантаторской олигархии; «Антимантуанос» примерно означает «противники олигархов».
[5] Мураль — настенная живопись, имеющая в культуре Латинской Америки древнейшие корни. Широко применяется в политической борьбе как средство наглядной агитации.
[6] Али Примера — народный певец-трибун, любимый Уго Чавесом. Погиб в феврале 1985 г. в автокатастрофе, вероятно подстроенной «парамилитарес». Годовщину его гибели народный президент в 2013 г. избрал для своего последнего возвращения на родину.
[7] М. Родригес Торрес занимал пост министра внутренних дел до октября 2014 г.
[8] «Тупамарос» называли себя в конце XVIII в. участники индейского восстания в Перу под предводительством Хосе Габриэля Кондорканки, принявшего имя сапа-инки Тупак Амару II. В годы войн за независимость начала XIX в. это наименование приняли уругвайские бойцы Х.Х. Артигаса, а в 60-е — 90-е гг. XX в. — повстанческие организации нескольких стран Латинской Америки.
[9] «Милицией» в испаноязычных странах называют народное ополчение.
[10] Гуаримба — местное название уличных беспорядков.
[11] IV Республика — название, данное боливарианским движением буржуазно-олигархической государственности, сменившей первые три республики эпохи Боливара и предшествовавшей «V Республике», установленной после прихода к власти У. Чавеса и принятия конституции 1999 г.
Опубликовано в интернете по адресам:
http://andp2027.livejournal.com/28988.html
http://andp2027.livejournal.com/28989.html
Перевод с испанского и комментарии Андрея Пятакова
Морис Лемуан (р. 1944) — французский журналист-международник, писатель, специалист по Латинской Америке.
Родился в Париже. Самоучка, сменил множество профессий: был типографом, страховщиком, торговым представителем, водителем грузовика и т.д. Сотрудничал с изданиями «Atlas», «Grands reportages», «L’Unité», «Les nouvelles littéraires», «Le Pèlerin», «La Vie Catholique», «L’Humanité Dimanche» и др. Исполнительный продюсер программы «Nuits magnétiques» на радио «France-Culture» с 1985 по 1992 год, главный редактор «La Chronique d’Amnesty International» с 1993 по 1996 год. С 1984 года – сотрудник «Le Monde diplomatique», штатный журналист издания с 1997 года, заместитель главного редактора с 2006-го.Впервые побывал в Латинской Америке в 1973 году. Присутствовал в Каракасе во время государственного переворота 11 апреля 2002 года, вёл хронику попытки свержения президента Уго Чавеса.
Автор ряда книг, в том числе «Чавес — президент!» (Chavez Présidente!, 2005), «Венесуэла Чавеса» (Le Vénézuéla de Chavez, 2006), «Кубинская пятёрка в Майами» (Cinq Cubains à Miami, 2010), «Выкормыши генерала Пиночета: точечные государственные перевороты и другие попытки дестабилизации» (Enfants cachés du général Pinochet: Précis de coups d’états modernes et autres tentatives de destabilisation, 2015) и др.
Чтобы показать, что события 2014 года не были случайным эпизодом и что американский империализм не откажется от своих действий по свержению чавистского правительства путем создания внутренней нестабильности до тех пор, пока в стране есть силы, которые можно использовать в интересах Вашингтона, мы публикуем следующий материал:
Мехико, 13 февраля, Дмитрий Знаменский. Не менее восьми человек получили ранения в Венесуэле в четверг в ходе массовых уличных акций оппозиции, приуроченных к годовщине начала протестов против президента Николаса Мадуро.
Год назад в результате массовых выступлений противников действующего режима, длившихся несколько месяцев, погибли 43 человека, 835 были ранены.
По сообщению мексиканского издания El Universal, в этот раз протесты охватили четыре крупных города страны, включая столицу Каракас. Наиболее тяжелая ситуация сложилась в городе Сан-Кристобаль неподалеку от границы с Колумбией. Там студенты вступили в жесткое противостояние с полицией и армией, ранения получили трое учащихся, четверо полицейских и один солдат.
В Каракасе студенты с масками на лицах блокировали с помощью подожженного мусора одну из центральных улиц города и бросали в полицию камни. Задержаны не менее 12 человек.
Сторонники Мадуро собрались в центре Каракаса на параллельную многотысячную акцию в поддержку президента и в память о жертвах столкновений начала 2014 года. О конфликтах между представителями противостоящих лагерей пока не сообщается.
13 февраля 2015
Опубликовано в интернете по адресу http://news.rambler.ru/29146224/
